Мне стыдно за Шаргунова и Л. Аннинского , которые - о боже - " Соло Моно ". !
Потёмкинская катастрофа. Книга Соло Моно
Александр Потёмкин. Книга с заманчивой обложкой . " Соло Моно . Путешествие сознания пораженца ".
Забил книгу в Озон. Цена не смутила . Я не ожидал эзотерики , но я хотел " чего - нибудь этакого " - согласно грамотной обложки и аннотации .
Однако, оказалось совсем не так . И я искренне поражён .
Но поражён, не тем, что меня, как и тысячи читателей обманули, подсунув вместо обещанного "прорыва года" обыкновенный графоманский труд. Толстая фальшивка.
Как известно " сыроватый " язык , или что-нибудь в этом роде, что выдаёт в неопытном писателе всего-лишь недоученного писаку, ещё можно было бы простить, ну или подлечить как - то ... советами что ли, если человек поддаётся... советам.
Но тут другой случай. Это не просто мания чертить значки... то есть академически понимаемая графо-мания: то есть болезнь в каком-то смысле.
Тут графомания воинствующая... даже не так: это - ВОИНСТВУЮЩАЯ и НАГЛАЯ графомания. Плюсом к тому ...
Словом, тут много плюсов к тому. К тому же резкая диагностика может быть воспринята как импульсивное человеческое неприятие, которому особой веры нет .
Поэтому, попробую объяснить хотя бы то , что лежит на поверхности. То есть то, что каждый сможет проверить в интернете , не затрачивая денег на приобретение самой книги, и что стало бы выбрасыванием денег на ветер .
Итак, на фоне благородно звучащей темы " мирового злоупотребления в области создания искусственного интеллекта (ИИ) ", лежащей в основе фабулы и , собственно , в основе сочинительно - просветительской затеи , это таки, хошь-не хошь, а грандиозный литературный провал .
Легко понять, что наличие внутри ( претендующего на литературу текста ) просветительского зерна автоматически не делает из просветительства литературы .
Старания " выглядеть как литература " оказалось маловато .
Самонадеянность автора на то, что " и так прокатит , потому как он гений ", выше крыши . Она и подвела его .
Это тексты, полные синтаксического неблагополучия и фальши необыкновенной силы .
Сквозь них проглядывает не просто неряшливость: это категорическое пренебрежение , наплевательство на те базисные аксиомы литературы , которые , собственно , отличают литературу - как художественное произведение - от набора слов , лишь изображающего некое движение внутренних смыслов .
И никакого нового " наивного и искреннего " слова в литературе , что приписывают данной книге излишне рьяные защитники и критики ( купленные что ли ?), нет и в помине .
Это именно катастрофа. При том - казус неприкрытого тщеславия.
Казус состоит в том, что в текстах с уровнем гораздо ниже "средненького", жирными пятнами плавает непроходимая человеческая глупость - надурить человечество, навесив на предмет графомании ярлык "великого творения", использовав все подручные средства - как внутри книги, так и снаружи - при раскрутке.
Увы, благие цели - внедрение в массы одной авторской гипотезы (об "истинной цене интеллекта") и другой идеи, которая является предостережением человечества "об излишнем усердии при создании ИИ" - не слились с литературой, как то замысливал автор.
Не получилос: ни единого художественного целого , ни ловкого симбиоза , который бы - при желании - можно было читать и так и эдак - в зависимости от предпочтений и квалификации читателя .
Получился многостраничный пузырь "ни то, и ни сё", надутый индивидуальным чванством и размноженный по миру физически - благо , деньги у автора имеются .
Это не сатира и не гротеск, а как говорится сейчас "на полном серьёзе" - искренняя претензия на высокую литературу. Что выдаёт таки болезнь автора, а не стёб, чем - в отличие от Потёмкина - умело пользуются такие талантливые клоуны, манипуляторы вещичками героев и сознанием непросвещённых читателей, настоящие фокусники от литературы, как Пелевин и Сорокин.
Тут же - в Соло Моно - полное отсутствие вкуса. Литературного и всякого.
Там скукота и китч. Даже не балаган - который бы мы, тренированные и навакциненные Пелевиными-Сорокиными, простили. Китч - нижайшей пробы.
Даже намёка на мастерство - в смысле искусно , или хотя бы старательно сделанной вещи - в книге нет .
Это полная безликость, пустота, шаблонность , многословность, скрытый пафос , мешанина информации , беспомощность и абсолютная бездарность .
При том - попытка объявить себя мессией и спасти человечество с помощью героя - мыслителя из провинции . Последнее не является проблемой - ради бога: мыслитель из провинции равно благодатная тема. Однако автор катострофически не справился с собственной идеей.
Тут весь классический набор грубейших ошибок юнца, только - только освоившего буквы и пробующего писать . При том , что это не первая " книга " автора . Намёк на то, что "не в свои сани сел".
Я даже и не против "несвоих саней". Когда такое случается, то извинись, да выйди. Люди лишь по-доброму посмеются. Или пиши для себя, читай по вечерам, радуйся себе.
Тут же вышла на вынос перед публикой очередная фантастическая " шведская снежинка с хоботком ".
Я не шучу и не преувеличиваю недостатки книги. Они , увы и ах , просто есть . И не вкраплениями "есть", а глобально: во всю ширь и вглубь текста: в целом и в деталях.
И это при том, что автор - взрослый человек , притом экономист - доктор наук , закончил МГУ , он бизнесмен , имеет филиалы бизнеса за границей , завёл собственное " издательство себя " ( как Пелевин ), подвизался некоторое время в журналистике . При том , что человек умеет считать деньги и просчитывать успех .
Похоже, что автор искренне считает : успех , как любой товар , можно купить и продать .
Частично он прав. Так сейчас и делают , ибо бабло по - прежнему правит миром .
И он так делает.
Вот же повезло , - думаем мы . Ибо знаем проблемы профессионалов , для которых единственно писательство является способом заработка .
Всё бы ничего. Могли бы и не заметить: мало ли на земле графоманов пыжащихся.
Однако поражает размах литературной аферы Потёмкина.
Ведь к откровенной липе подключились СМИ.
Липу напополам с полнейшей бесвкусицей славославит телевидение.
Катьки Безымянные, Григории Родченковы и иже - в тыще шагов впереди Потёмкина по мастерству изложения .
" Величайший порнограф начала XX века " Боборыкин против Потёмкина - Бог Ра , Зевес и Ярило .
Китайцы, французы и кто - то ещё переводят этого соломенного Чудилы Мудрого .
Одни свихнулись: им и по хрену , они и Луну бы съели , если бы достали .
Другие, думаю , переводят для того , чтобы доказать самим себе и в пользу Европеи : русские они и в литературе гаже пёсьих украшений - тех , что на газонах .
Постмодернизм, который многие поносят за деконструкцию литературы , годится Потёмкину для подтирки кой - чего .
Стыдно мне за таких литераторов и за литературу на русском языке: обидней за русскую , чем за грузинскую ( фейковый писатель Потёмкин оттуда ).
Но Потёмкин умудрился опорочить всю ( всю , всю , всю - 1000 раз ) цивилизацию - в области художественной письменности . Тут он - антицивилизационный вирус , носитель и эталон эпидемии безумства в маске писателя .
Мне стыдно за Шаргунова и Л. Аннинского , которые - о боже - нашли ласковые слова для настоящей земной катастрофы, для фейка " Соло Моно ". Экие ж продажные бывают комсомольцы !
Чистый ужас! Мне стыдно перед марсианами - хоть бы они все враз и не больно умерли : лишь бы не знать , что на Земле такое возможно !
Или так: чисто по - олигархо - украинской терминологии , шутливо : самозастрелиться из термоядерного ружья . Это для планеты стало хотя бы честнее .
Главный герой романа Александра Потёмкина, представляемого студией «Ардис», – Фёдор Михайлович Махоркин, социальный аутсайдер и провинциальный гений, убежден в том, что современный человек исчерпал себя и ему на смену должен прийти новый вид – Соло Моно. Он будет обладать совершенными физическими данными, повышенным интеллектом и сможет решать научные и духовные сверхзадачи, недоступные нынешним людям. Махоркин – не просто мыслитель, он владеет уникальной технологией по созданию сверхчеловека. Чтобы реализовать свой план, герой отправляется в путешествие по России.
Если уровень вашего HIC, higher intelligence consciousness, или «эйч ай си», в переводе с английского «высшее выражение сознания», меньше чем 100, пожалуйста, не приобретайте эту книгу – вряд ли вы получите удовольствие от её чтения.
В ней не рассматриваются вопросы любви и ненависти, а также отсутствуют криминальные истории и детективные сюжеты.
Но не спешите выбрасывать книгу в мусорное ведро. Это сочинение может стать для вас пригласительным билетом на сеанс осознанного путешествия по граням внутреннего мира параноидального мыслителя. Возможно, вы откроете для себя новые идеи и убедитесь в торжестве бессмертного разума!
Слушайте онлайн полную версию аудиокниги «Соло Моно.. Скачивайте приложения для iOS или Android и слушайте «Соло Моно. Путешествие сознания пораженца» где угодно даже без интернета.
Роман Сенчин
Абсолютное соло
АБСОЛЮТНОЕ СОЛО
Повесть
Шесть тысяч пятьсот метров над уровнем моря. Ледник Ронгбук. Мой штурмовой лагерь… Сразу при выходе из палатки глаза сами находят Вершину. Даже без бинокля в ясную погоду отлично видны ее уступы, карнизы, плечи, расселины. А если взять бинокль, она и вовсе оказывается рядом. Как это ни избито звучит, кажется – стоит вытянуть руку, и ухватишь с ее макушки горсть снега или камень на память… Но вот бинокль падает на грудь, и она отодвигается, но всё равно до странности, до боли в сжатых зубах близка. Два километра триста сорок восемь метров – расстояние, которое я пробегаю в долине за несколько минут, которое и здесь, на леднике, где воздух разрежен и неприемлем для жизни, могу преодолеть почти незаметно, там, чуть выше, с каждым метром растянется на много миль; там каждый шаг будет равен тысячам…
Привычно, как каждое утро, я смотрю на шкалу альтиметра, и не сразу понимаю, что вижу на ней. Лишь спустя какое-то время в голове горячим шаром лопается радость: давление поднялось, оно растет почти на глазах. Кажется… я боюсь утверждать, но кажется, наступил долгожданный перерыв в муссоне!.. Снова перевожу взгляд на Вершину, щиплю, колю, толкаю глазами тот ее склон, где должен пройти маршрут моего восхождения. Воздух поразительно чист, небо уже сейчас, за полчаса до восхода, почти голубое. Вокруг Вершины ни облачка… Да, перерыв в муссоне. Наконец-то мне представился шанс.
Хочется броситься обратно в палатку, растолкать Нину, скорее собрать рюкзак, надеть кошки и побежать. Побежать вот туда, к Северной седловине, взобраться на нее, потом повернуть направо, к стене Чанг Ла, и дальше, выше, выше, по Северо-восточному гребню, через кулуар Нортона… И – вот он – крошечный пятачок. Вросший в снег геодезический штатив, установленный когда-то китайцами скорее не для дела, а как бесспорное доказательство того, что они там побывали…
Три года назад я уже стоял рядом с этим штативом, я познал радость пребывания на высшей точке Земли, я видел бесконечную горную страну на востоке и естественное закругление планеты на западе; пятнадцать минут я был выше всех… Мой партнер по связке кашлял, сидя на корточках, – он не был для меня конкурентом…
Но что заставляет меня идти туда снова, на этот раз в одиночку, без кислорода, без скальных крючьев, веревки, даже без рации? Такое восхождение журналисты явно иронически называют «в альпийском стиле». По их представлению, это значит – быстренько, с ледорубом, как с тросточкой, туда, затем, так же быстренько, – обратно… Альпинисты не любят рассказывать о трудностях, поэтому у людей создается впечатление, что подняться на гору – плевое дело.
Когда я объявил, что хочу совершить одиночное восхождение «в альпийском стиле» не на Монблан или Эльбрус, а на Вершину – на Вершину мира, тут же услышал поток насмешливых, издевательских откликов. Трезвые оценки специалистов тонули в этом потоке. Но за издевательством, за насмешкой ясно слышалось негодование и оскорбленность: как это так?! На Вершину, которую сотни лет считали неприступной, священной, покоряя которую погибли десятки и десятки людей, на которую идут группами, в связках, чтобы друг друга поддерживать, друг другу помогать, кто-то хочет забежать как-то небрежно, точно бы мимоходом, шутя.
Я понимаю и принимаю их оскорбленность и злобу. Для них восхождение должно быть военной операцией – с огромным, похожим на городок штабом, с медпунктом, батареей кислородных баллонов, с радиостанцией, чтоб оповещать мир о каждом шаге восходительских отрядов; нужно, чтобы караваны шерпов несли в промежуточные лагеря рюкзаки с килограммами груза, чтобы альпинисты рубили ступени, наводили веревочные переправы, искололи гору крючьями; кто-нибудь обязательно должен погибнуть или, по крайней мере, получить перелом, обжечь глаза, обморозиться. И в конце концов одна связка из пяти-семи – если повезет! – достигнет цели. Покорит. И мир возликует…
Я бросаю вызов этим операциям. Я уверен, что на Вершину можно подняться иначе… Двенадцатого июня меня привезли к леднику Ронгбук, на высоту пять тысяч шестьсот метров, где кончается тропа; всё необходимое уместилось в обычном джипе… Со мной никого, кроме Нины, малознакомой, почти случайной женщины, с которой я встретился уже здесь, в Гималаях, и по необходимости оформил членом экспедиции – ничего не смысля в медицине, она считается медицинским работником.
Конечно, не спорю, она слегка сглаживает мое одиночество здесь, она помогает мне, готовя еду, наводя порядок, стирая в ручье белье, и все же теперь, спустя два месяца, я начинаю, в тайне от себя самого, жалеть, что я здесь не один. Что прожил не один эти два месяца… Кто знает, что открылось бы мне, не разговаривай я ни с кем, кроме своей души, не видя никого живого, кроме сурков и воронов… Монахи годами пребывали здесь в полном одиночестве, и многие так в него погружались, что в итоге отказывались навсегда не только от человеческого общества, но и от пищи, и исчезали. Никто не видел их мертвыми…
Но я не хочу исчезать, я очень хочу вернуться вниз, в мир людей, машин, компьютеров, небоскребов. И чтобы вернуться, мне нужно пройти два километра триста сорок восемь метров вверх. Сделать несколько фотоснимков у штатива китайцев и спуститься. И тогда я буду иметь перед собой право сесть в джип, а потом в самолет… Подъем и спуск, по моим расчетам, должен занять трое суток. Две ночевки. Две ночевки выше семи тысяч метров, где практически нет кислорода, куда ни разу не забралось ни одно живое существо, кроме человека…
Всячески себя успокаивая, давя неимоверный зуд немедленно отправиться в путь, приваливаюсь к сложенной из плоских камней стене; ею с трех сторон мы с Ниной огородили нашу палатку, чтобы уберечься от постоянных и порой очень жестоких ветров. Взгляд мой приклеен к Вершине.
Вот показался край огромного горного солнца. Снег и лед вспыхнули, загорелись десятками цветовых оттенков, а камни наоборот – стали еще чернее, суровее; Вершина словно бы еще отодвинулась, отпрянула от меня. И я тут же почувствовал, что нетерпение, зудящее в груди, притихло. Вместе с солнцем возвращается трезвость.
Палатка заколыхалась – это проснулась, стала выбираться из спального мешка Нина. Маленькая, худая девочка с веснушками на остром носу. При всем желании ей не дашь и двадцати, хотя недавно мы отметили с ней тридцать первый ее день рождения… Если бы я не видел, как она держалась на спуске с одного из самых опасных восьмитысячников, Тьянбоче, когда ее мощные, матерые партнеры падали без сил, а она им помогала подняться, подбадривала, никогда не подумал бы, что она способна хотя бы выйти за город на своих двоих. Но она молодец – несколько нервных срывов за эти месяцы можно и не считать. Это на нашем фоне более чем скромный показатель.
Два месяца в тесной палатке среди снегов и камней, два месяца кислородного голодания, когда, бывает, для решения самой элементарной задачи требуется неимоверное усилие; два месяца ожидания паузы в постоянных снегопадах и штормах. В таких условиях и самый психически устойчивый человек может запросто стать психопатом… Да, случалось, мы ссорились и целыми днями дулись, делая вид, что не замечаем друг друга, и в такие моменты Нина или бродила в одиночестве меж ледяных башен на ближайшей морене, или подолгу что-то писала в своем дневнике. Наверняка – нелицеприятное обо мне. (Кстати, когда мы вернемся, нужно попросить ее дать что-нибудь пооткровеннее для моей книги об этой экспедиции.)
Сначала из палатки появляется ее голова. Черные жесткие волосы растрепаны, розовая заколка повисла на одной пряди, как завядший цветок. Не разогнувшись, Нина замерла у выхода, она долго и пристально глядит на Вершину. Впечатление, что беззвучно здоровается, беседует с ней после ночной разлуки. Или просит о чем-то. Молит… Мне становится не по себе, словно я подглядываю за таинственным ритуалом; я боюсь спугнуть Нину, помешать ей… Нет, все-таки я очень рад, что она со мной…
Постепенно, неделя за неделей, мы поднимались выше и выше, и вот живем здесь, в мире вечных снегов, в маленькой тесной палатке. Не больше двух раз в неделю спускаемся в базовый лагерь, где палатка просторнее, а местность куда живописнее: есть кое-какая зелень, журчит ручеек, втекая в озеро – в нем мы купаемся. И какой там воздух, на высоте пяти с половиной километров! После ночевки там мы становимся бодры и сообразительны, энергичны, словно побывали в лучшем санатории мира…
Движение нашей цивилизации к своему будущему становится темой повествования и авторского размышления в очередном романе Александра Потемкина «Соло Моно». Такая научно-философская фантастика современного формата. Молодые поймут ее лучше, чем воспитанные классической литературой читатели. Но и те и другие окунутся в крайне интересные, пронизанные новизной, хотя и крайне радикальные воззрения полубезумного героя-отшельника Федора Махоркина. Соло моно - так Махоркин решил назвать свое детище, человека сверхразума, очищенного от пороков бездуховности, - противопоставлен тому Терминатору, который насаждается нам сегодня в качестве супергероя.Роман многослоен, в нем много пластов восприятия: от любования первозданной природой тайги до коварства детективных поворотов сюжета, от рассуждений о неизбежной гибели Евросоюза до проникновения в тайны творчества Сальвадора Дали. Любитель умной литературы, несомненно, будет рад этой книге.
Роман затрагивает актуальные проблемы современности – антропологичесий кризис нашей цивилизации, возможность генетической модификации человека, опасность искусственного интеллекта.
«Новый роман Потёмкина оказался в самой «гуще» наисовременнейшего, я бы сказал, литературно-космологического тренда, возникшего в недавнее время. Конечно, и авторским замыслом, и сюжетом, который, кстати, едва прощупывается, поскольку по замыслу автора носит вторичный характер, и интеллектуально изысканным стилем, и даже архитектоникой - один абзац длиной в триста страниц, роман «Соло Моно» по-потёмкински абсолютно индивидуален».
Анатолий Салуцкий, член Союза писателей России
«Новый роман Александра Потемкина удивил своей сложностью даже самых его прилежных читателей. Это роман-вызов, и уже в авторской аннотации задан тон: «Уважаемые читатели! Если уровень вашего HIC («эйч ай си», высшее выражение сознания, higher intelligence consciousness) меньше, чем 100, то, пожалуйста, не приобретайте эту книгу - вряд ли вы получите удовольствие от ее чтения». При таком посыле не каждый решит признаться в своей несостоятельности, и читатель книге обеспечен - начинаешь погружаться в причудливую ткань текста. Если автор хотел добиться того, чтобы роман был прочитан даже помимо воли, - он этого достиг.
Уровень HIC и является основным составляющим романа, причем уровень интеллекта напрямую связывается с судьбой человечества, что даже в контексте нынешнего повышенного интереса к возможностям человеческого сознания и мышления представляется оригинальным. А уж выбор персонажа, который взял на себя миссию усовершенствования человечества, просто поразителен».
Мария Филина, доктор филологических наук,
профессор ТГУ им. Ив.Джавахишвили
«Романы Александра Потемкина всегда отличала уникальная позиция повествователя. Речь не о том, что рассказ ведётся от первого лица, не о том, что личность рассказчика раздваивается, но о том, кто является адресатом рассказа. Им становится вся современная цивилизация, и в книге «Соло Моно» автор доводит этот приём до совершенства. Исповедь главного героя, Фёдора Михайловича Махоркина, не только адресована виду человеческому в целом, но в неё вкраплены четыре прямых обращения к людям Земли».
Роман Багдасаров, культуролог
«Собственно, роман Александра Потёмкина - это тоже картина Дали в слове . Бесконечное «путешествие в себе» героя романа, как и в истории человеческих интеллектуальных открытий, смотрятся примерно так же, как оплавленное, текучее время на фоне пустынного, «голого» пейзажа в работе «Постоянство памяти». Привычный порядок разрушен. Очевидное становится невероятным. И наоборот».
Капитолина Кокшенева,
литературный и театральный критик, доктор филологических наук
« В конце романа читатель обнаруживает, что «Соло Моно» в некотором роде «Künstlerroman», герой - не просто сумасшедший, но художник, собирающийся конструировать мир. Его помешательство - притворно, как помешательство Гамлета или Раскольникова, это не помешательство в медицинском смысле. И только на последних страницах романа мы понимаем, что Потёмкина занимает развитие идеи утопии, воплощение и дальнейшее развитие фантазии Гёте о Гомункуле, размышление о современной цивилизации, времени, человечестве как биологическом виде, нанотехнологиях, современной физике и многом другом».
Ирина Багратион-Мухранели,
доцент Православного Свято-Тихоновского Гуманитарного Университета
Книгу можно купить на сайте Издательского Дома "ПоРог "
или заказать по телефонам 8-800-250-63-76, 8-495-611-35-11
